Статья «два-два-восемь»: шторм, поднятый вокруг журналиста Ивана Голунова, до сих пор выносит на берег антинаркотические проблемы России. Часть 1
Десятки похожих как под копирку случаев с подкидываниями пакетиков, только все они без счастливого конца… Тысячи молодых парней и девушек, севших на гигантские сроки за грамм, а иногда и за пару миллиграммов вещества, разговоры о фальсификации этих уголовных дел то тут, то там…
Читайте также:
«Комсомолка» попыталась разобраться, кто эти 138 000 заключенных в России, получивших приговоры по печально знаменитой «наркотической» 228-й статье УК РФ.
РАНЬШЕ САЖАЛИ ЗА КОЛОСКИ, ТЕПЕРЬ – ЗА ГРАММЫ
Уже даже как-то пошло говорить, что «незаконный оборот наркотиков» – «народная статья». Набило оскомину.
– Раньше сажали за колоски, воровство было самой массовой статьей, – рассказывала мне еще 5 лет назад старенькая-старенькая врач в женской колонии под Владимиром. – Я молодая была и застала еще тех зечек. Кто за мешок картошки сел, кто за литр бензина с трактора. Тоже ведь давали огромные сроки – 10 – 15 лет. Сейчас так же – не за колоски, а за граммы сажают. Статья «два-два-восемь» стала народной. Большинство девочек (так она по-матерински называла своих подопечных) у нас по ней.
Это большинство «девочек» и «мальчиков» сегодня, в 2019-м, доросло до четверти всех сидельцев России. Если точнее – 138 000 из 467 000. Если наложить эту статистику на 100 000 жителей, то получим самый большой показатель по наркопреступлениям в Европе. И сажают не за употребление (за это у нас административка), а за сбыт, перевозку, распространение… Получается, у нас страна наркобарыг, что ли? Или страна Иванов Голуновых, севших ни за что ни про что?
На самом деле все, конечно же, гораздо сложнее и неоднозначнее. Да и наркотики – это не колосок, а страшное зло.
«ПОДКИДЫШИ»
– Я за последний год был в тюрьмах в самых разных регионах России, – говорит мне член Общественной палаты Дмитрий Носов. – Сидельцев по «два-два-восемь» действительно большинство. Любого из них спроси – скажет, что не виноват, подбросили. Но, по субъективным оценкам (объективно, как вы понимаете, посчитать нереально), тех, кого не должно быть за решеткой, – от 5 до 10%.
– Допустим даже, что 5%. Но это же 7 тысяч человек! Огромное количество загубленных судеб!
– Много, да. Страшная мода на подбрасывание наркотиков вернулась в последние пару лет. И, как это ни удивительно, замечены за этим в основном бывшие сотрудники ФСКН (расформирована 1 июня 2016 года, весь штат перешел в МВД. – Ред.). Но только не надо писать, что все полицейские – оборотни в погонах. Это далеко не так!
Конечно, не так. Я лично была на спецоперации (не показушной для журналистов, а настоящей) и видела, как работают честные наркополицейские – долго и кропотливо собирают доказательства, ведут слежку, устанавливают преступные связи и только потом берут барыгу с поличным под видеокамеры и протоколы. И не его одного, а всю сеть. Бить никого им не надо, и даже вызванный адвокат не поможет наркоторговцу – в деле у полиции уже 100% доказательства вины. Как правило, добросовестно вычисленный и пойманный преступник сразу понимает, что уже не отвертеться, тут же идет на сделку со следствием. Показывает ненайденные тайники отравы, сдает всех подельников – закладчиков, поставщиков, нарколаборатории. Отпираться ему нет смысла, а так хотя бы срок скостят (сознанка дает шанс получить ниже низшего). Стоит один раз увидеть, как работают оперативники-профи, и сразу понятно, где липа, как с Голуновым. Мне тоже очень обидно за добросовестных полицейских теперь.
Но ложка дегтя, как говорится… А в случае со статьей 228 даже не ложка, а целый черпак.
«ТОЖЕ ГОЛУНОВ» ИЗ ИВАНОВА
– Я когда услышала про историю корреспондента «Медузы» Вани Голунова, сразу узнала и наше дело. Все как под копирку просто! Абсолютно, – говорит мама бывшего редактора соцсетей телеканала «Звезда» Андрея Евгеньева Ольга. Ее сын был арестован в октябре 2016-го, уже осужден и сидит на зоне по «два-два-восемь».
– Схватили на улице, не дали позвонить, избили. Так же смывы с рук, срезы ногтей и карманов показали, что не держал он в руках этих подброшенных пакетиков (по протоколу у Евгеньева при себе обнаружили 0,6 грамма спайса). Доказательств, кроме того, что «при нем было найдено», никаких больше. Вот только такого шума вокруг моего сына почему-то не было, хотя он тоже журналист.
Андрей перебрался в Москву из родного Иванова за три месяца до всех этих событий. На родине работал корреспондентом на ГТРК «Ивтелерадио». Еще раньше по призыву служил на Черноморском флоте, награжден медалью «За возвращение Крыма». В столицу поехал за мечтой – стать военным корреспондентом. А стал зэком…
– 13 октября 2016 года около девяти вечера он шел к метро «Октябрьское поле». Разговаривал по телефону с подругой, и та слышала, как Андрея остановили полицейские.
Что было дальше, родные, близкие и адвокаты восстанавливали по крупицам. Евгеньева, как выяснилось, задержали по ориентировке на какого-то неизвестного подозреваемого сотрудники ОМВД «Щукино». Фото предполагаемого преступника у них не было, а только описание: «Рост 175 см (у Андрея – 182 см), вес 75 кг, темные волосы». Но под такое подходят тысячи.
– Когда я приехала в отделение, то какой-то человек в погонах, представившийся майором Брянцевым, прямым текстом нам сказал: «Слишком много языком болтал этот журналюга» (здесь имеется в виду не его профессиональная деятельность, а то, как Андрей вел себя при задержании: требовал адвоката, кричал, что знает все эти преступные схемы, так как сам журналист и писал о таких, называл избивавших его полицейских оборотнями в погонах). Он убеждал меня, так же как и потом его коллеги, что вина Андрея будет доказана – есть его телефонная переписка и распечатка звонков. Я не знала, что и думать. Адвокату (его допустили только на следующий день) сын показал следы побоев и кровь на нижнем белье. Андрея даже в СИЗО не хотели брать, так он сильно был избит. Но на все наши 11 поданных ходатайств, в том числе о проведении медосвидетельствования, мы получили отказ, «Скорую» на территорию ОМВД просто не пустили. Отказались полицейские и кровь проверять на наркотики.
Позже из уголовного дела пропал и телефон – в нем, очевидно, ничего не нашли. Зато появились какие-то непонятно кем и когда сделанные анализы мочи, в которых обнаружены следы каннабиоидов (производных конопли – марихуана, гашиш). Вот и все доказательства.
– Мы с мужем писали жалобы всем, кому только можно. СК, Генпрокуратура, ФСБ, уполномоченный по правам человека… Бесполезно. Они спускались вниз, в то же самое ОМВД и прокуратуру Хорошевского района.
В суд с первого раза дело не приняли. Судья Хорошевского суда Виктория Котенева вникнув, отправила его на доследование. Но по требованию прокуратуры судью просто поменяли на Дмитрия Зинякова. И все. Он дело принял и процесс состоялся.
– Это был не суд, а судилище. Я была просто в шоке, когда видела сына в этой клетке. Андрей вину не признавал, не признает до сих пор и не признает никогда. Он давал показания, рассказывал, как ему откровенно засунули наркотики в карман прямо в отделении, о побоях сотрудниками ОМВД. Полицейских даже вызвали для дачи показаний. Дошло до анекдота: тетя Андрея и журналист «Ивтелерадио» Резеда Нагимова в перерыве суда настолько пристыдили оперативника Полякова, что тот закричал: «Это не я его бил, а они», – то есть другие полицейские. Но судью все это абсолютно не впечатлило. Сына признали виновным и дали 3 года.
– Неужели коллеги не вступились за Андрея?
– Мы очень благодарны Союзу журналистов РФ, они подключились. «Россия 24» сняла несколько сюжетов… Ивановские журналисты, кто сына хорошо знал, писали много и пишут до сих пор. И, главное, после одного из сюжетов на ТВ меня разыскала мама тоже пострадавшего от этих же полицейских Раиса Михеенко. Ее сын, студент Никита, попал под 228-ю статью по той же схеме, что и мой, что и Голунов. В отделе полиции «Щукино» его зверски избили, но ей тогда удалось вырвать сына и добиться помещения Никиты в больницу. Все побои – ожог глаза от окурка, такой же на запястье (полицейский о парня тушил сигарету), черепно-мозговая травма, синяки от ударов – были официально зафиксированы. Но несмотря на все это Никиту судили и посадили на 7,5 года! Объединившись, нам с Раисой удалось добиться возбуждения уголовного дела из-за побоев. Но это было уже после вынесения приговоров.
Уголовное дело действительно возбудили, но против «неустановленных сотрудников полиции».
– И они так до сих пор и не установлены, – разводит руками Ольга. – Хотя и Андрей, и Никита на очных ставках опознали человека, который их избивал, – им оказался начальник оперчасти ОМВД «Щукино» Вячеслав Горнеев. И тех, кто помогал ему, – оперативников Полякова и Аношинкова. Но Горнеев так до сих пор и работает, стоит на страже порядка в Москве. Полякова, кажется, уволили по отрицательным мотивам. Но добиться пересмотра наших дел все равно нереально.
В октябре 2019-го Андрей Евгеньев должен выйти – кончается его срок. Условно-досрочно парня не выпустили – вину-то он так и не признал, а значит, не исправился.
– Мы очень ждем его домой. Может быть, сын напишет книгу про все, что с ним произошло. Он же журналист.
КОММЕНТАРИИ
Если не теперь, то когда
После истории с Голуновым многие политики заговорили, что нужен пересмотр статьи 228. Нужен контроль за наркополицией.
Председатель Счетной палаты Кудрин, который давно погружен в антинаркотическую тему, в очередной раз высказался в соцсетях: «Приветствую закрытие дела Голунова – хорошо, когда ошибки признают и исправляют. Но ежегодно по наркотическим статьям осуждают десятки тысяч человек. Нужна серьезная реформа 228-й статьи УК».
Спикер Госдумы Вячеслав Володин сразу после «Прямой линии» президента распорядился провести тщательный анализ правоприменения 303-й статьи УК (о фальсификации доказательств) и 228-й статьи.
Намечено ужесточение контроля за работой отделов полиции по борьбе с наркотиками.
Тема не утихает.
Так что, сам того не желая, журналист Иван Голунов и история вокруг его задержания, несмотря на всю дикость произошедшего, должна, просто обязана привести к позитивным изменениям. Сотням тысяч семей по всей России очень хочется в это верить.
Продолжение следует
ВОПРОС ДНЯ
Как сделать судебно-правоохранительную систему беспристрастной?
Леонид ОЛЬШАНСКИЙ, адвокат:
– Чаще вводить суд присяжных. Провести спецпленум Верховного суда и указать, что по административным делам, когда гражданин спорит – с гаишниками, устроителями мусорной свалки, – есть презумпция невиновности гражданина и презумпция виновности чиновника. Должна поддерживаться старая формула – любое сомнение в пользу обвиняемого. Это и есть презумпция невиновности.
Мария АРБАТОВА, писатель:
– Беспристрастность нашей правоохранительной системы может сделать только сама система. При опросах 90 процентов людей против того, чтобы давали взятки, а при другой постановке вопроса эти же 90 процентов эти взятки дают. Независимая судебная система появится тогда, когда население захочет не лаяться в интернете, а писать жалобы в ответственные инстанции.
Кирилл КАБАНОВ, глава Национального антикоррупционного комитета:
– Были уже поручения по поводу заявлений президента, что все судебные процессы должны записываться – чтобы был аудио- и видеоконтроль. На самом деле судебная система этому противостоит. Но реформа судебной системы невозможна без кадровой реформы. Надо готовить замену судейского корпуса. Реформа должна быть публичной. Все упирается в человеческий ресурс. Речь максимум о сотне специалистов. А потом все пойдет как положено.
Глеб БОРУШ, юрист-международник, доцент МГУ:
– Ситуация может измениться по разным обстоятельствам – это точно произойдет тогда, когда общество осознает необходимость изменений. Идеальной страны в этом смысле не существует.
Александр САВЕРСКИЙ, президент Лиги защиты пациентов:
– У нас в стране в реальности нет разделения властей – исполнительной, законодательной, судебной. Но в одном органе это не должно и не может быть сосредоточено. И соотношение властей должно быть уравновешено.
Если Вы хотите, чтобы мы разместили Ваш уникальный материал на любую тему на нашем портале, присылайте тексты на почту news@novostibreaking.ru.
Подписывайтесь на наш Телеграм чтобы быть в курсе важных новостей.
