Вторая часть об Иване Блажко в рассказах свидетелей и участников боев за Саур-Могилу в августе 2014 года
Часть Первая
Читайте также:
Пятого августа Саурка была в окружении полностью, туда не прорваться. Уже со всех блок-постов отзваниваются – сюда не пролезешь, все дороги перекрыты украинской армией. Но 15 человек наших еще там оставались, удерживали высоту. Это уже после гибели Медведя.
Виталик «Кабан»: Заходит к нам в кубрик Ваня: – Кто на Саур-Могилу? Ну, я, Сом вскочил, разведка вскочила – многие захотели. Ваня предупредил – Будем входить ночью, потому что в окружении. Нас желающих набралось два микроавтобуса. Полных. Приезжаем на последний наш пост со стороны Снежного. Со стороны Тореза уже не проедешь, уже там полностью стояли украинские войска. На блокпосту нам говорят, что дальше не пройдешь, что наши в полном окружении. Мы останавливаемся на последних доках, стоим курим, не понимаем как мы прорвемся и что делать дальше. Выходит Ваня и говорит:Пятого августа Саурка была в окружении полностью, туда не прорваться. Уже со всех блок-постов отзваниваются – сюда не пролезешь, все дороги перекрыты украми. Но 15 человек наших еще там оставались, удерживали высоту. Это уже после гибели Медведя.
– Там наши люди. У них нет воды, и заканчивается БК. Надо ехать, во что бы то ни стало.
И тут многие дали заднюю: мы не дураки, мы на это не подписывались.
– Я поеду сам, – говорит Ваня. Я говорю – Не поедешь ты сам без прикрытия. И получается, он, я и еще три человека с нами. У нас был микроавтобус «мерседесик» такой. Мы выкручиваем все лампочки полностью, чтоб не дай бог! Ночью ж едем. В три часа ночи трогаемся. Я на переднем сидении с прибором ночного видения примерного моего года рождения, начала семидесятых. Ваня за рулем. Ни луны ничего и мы прорываемся. Не знаю, как, но мы прорываемся. Заезжаем на высоту, и как раз только начинает светать. Из блиндажа вылезает дедушка, позывной Шахтер, и говорит – «Мы думали, нам – все. Вы о нас забыли. Нас похоронили». Его потом сильно ранило, кусок руки вырвало. Он восстановился, но рука не работала.
Стела еще стояла. Уже вся в дырках, кафе все разбитое уже. Сутки там находимся. На малой высоте никого нет уже, все перерыто снарядами. На нейтральной полосе была брошенная БМП, мы хотели ее забрать и вечером пошли. Пришли, но не смогли завести. Укры стравили воздух, а без воздуха не завести. И на следующую ночь мы уехали. Точно так же, без фонарей. Забрали оставшихся в Торезе, они сели к нам в бусик – о, ура! вы живы! И вместе «героически» вернулись с Саур-Могилы. Часов в 12 дня вернулись в Донецк на базу. Ванька говорит – вечером едем обратно. Получается, дорогу мы уже пробили, как доехать знаем. А вечером мы собираемся, но вторую машину мы не находим. Есть только один бусик. Набивается в него людей! Подходим мы втроем, а влезть нам некуда. Ваня говорит – Не переживайте, через два часа я за вами вернусь. Полночи простояли на плацу, за нами никто не приехал. Утром там начался бой. До нас доходят слухи – его ранили. Он с ранением все равно в бой, потом второе ранение, его пацаны затащили в блиндаж, укры начали прорываться. Но наших там было 20 человек, а вокруг нас целая армия. Они прорываются на высоту и по одним слухам они гранату в блиндаж кинули, по другим – огнеметом туда шуганули. Уничтожили всех раненных.
И вот представь, он умел организовать – пока стела была целая, у нас там был пост. Если просто с вершины море видно, то со стелы видно все. Он и нас отправлял на пост, и сам на нее лазил, он координировал все. Он в окружение пошел, он за БМП пошел, он делал все сам. Я себе простить не могу. Если бы поехали с ним, может быть он был бы живой, мы были бы его прикрытием. Он повез пехоту. А нас, своих пацанов, должен был забрать второй ходкой. Все занимались своим делом, а мы были бы его прикрытием, и может быть раненного бы и вытащили. А, может быть, его бы даже не ранили.
Саша: 28-го замес был, когда всех вывезли. Из наших ЗРБшников все трехсотые. Вон, теперь ходит пластиной звенит (кивает на Морпеха). Вторую каску вшили ему. Теперь на боевые каску ему не выдаем.
Морпех: (подтверждает) Голова бронированная.
Виталик: Там голову поднимаешь, а вокруг тебя – фить-фить-фить. Над нами самолеты – летит в тебя стреляет, я поворачиваюсь – возле меня два «топора» (выстрел станкового противотанкового гранатомёта, – ред.) торчат. Там каждый день сплошные обстрелы. Иногда в три часа ночи чем-то таким начинали лупить, что мама-дарагая! Я не знаю, что так взрывается. «Грады» так не взрываются. А “Грады” постоянно били. На них никто внимания не обращал. Есть фото, где прямым попаданием чугунную плиту пробили – памятник нашим дедушкам.
Виталик: В тот день они таки зашли на высоту. Ванька раненный в подвале – единственное уцелевшее место. Куда бросили гранату. Но захватили не все. Не все погибли. Были выжившие. Наши отошли в зеленку и по рации вызывают огонь на себя. И наша артиллерия и “Градами” и чем попало накрывает весь квадрат. И стела падает, и все падает и мы опять забираем высоту. А укропы на высоту заходили, да. Вот там, где сейчас написано “ДНР – это наша сила” – там укропы свои города понаписывали. Потом это все стерли болгаркой и сверху написали.
Виталик: Приезжала ротация в хорошие дни два “Урала”. В “Урале” максимум 40 человек помещается. Вот 80 человек нас и стояло. А их армия!!!! Колонны!!! Я когда сидел и смотрел сколько их сюда идет, думал – чтобы нас убить достаточно половины этих колон. Или даже четверти. А они все идут с одной целью нас убить. Мы должны были там погибнуть. А самолетами как нас крыли, а фосфора сколько по нам выпустили!!! Смотришь – салютик такой. Тикааать. А куда? Оно сверху и выжигает все. А как ходили на их территорию воду брали. Воды нет. Как? Брали фляги и ползли к ним. Человек пять присматривали за нами. Но на водопое нас не убили.
Чтобы разговорить ребят была применена хитрость – рассматривание фотографий. И вот тогда дело пошло.
Виталик: 7 августа, когда он погиб. Вот Вольф, хороший мужик. Но ему два осколка в голову прилетело. Пол головы нету.
Руслан: один, кстати, так и не достали.
Виталик: Вольф был классным пацаном, но он спился. Пол головы-то нет, и пить.
– Руслан, у тебя есть ордена?
Руслан: Есть. За Саур-могилу. Две. Одна государственная, другая батальонная. Я восемь месяцев в аэропорту просидел на зенитке – мне не дали ничего.
Виталик: ну не умеет он пирожочки командирам возить. И я не умею. Поэтому, что? Живем так.
Руслан: я на Саур-Могиле встречал одного – у него получается вот тут все завешено, и вот тут уже место заканчивается. Я на него смотрю и думаю – где ж ты был? Что ж ты делал? Я во всех замесах, кроме Иловайска был, у меня две награды. А у тебя откуда столько???
Руслан: А вот Влад. Он из Харькова.
Виталик: он приехал, с нами сколько прошел, потом танкистом сколько прошел, сейчас вернулся в Харьков, ждет нас там.
Руслан: На Саур-Могиле мы жили в сауне
Виталик: Там кафешка была. Сейчас там ничего нет. Там диваны такие были, мы на них спали. Все 60 человек здесь прятались. 6 человек в стеле, а остальные тут.
Руслан: Помнишь, там был позывной Плиточник? Это ж надо было себе такой позывной придумать. Ему 40 осколков влетело в булки. Маленькие такие. Повезло. Прям по булкам. А их не достанешь, они сами выходят. И он каждый день приходил к медсестре, и она осматривала – идет осколок, или нет.
Виталик: Вот надпись – здесь погибли Толстый и Филин – они при нас погибли, мы тогда написали. Тихо было вроде, мне звонят – у вас что, двухсотые? Я говорю – да нет, вроде тихо. Дверь открываю – мясо. Говорю – да. У нас двухсотые.
Руслан: Была собака у нас на Саурке, когда собирали пацанов по запчастям, вроде как все собрали. Стоим и собака прибегает и какую-то кость под ноги бросила. А это чья-то рука. Не стала грызть, понимала что это.
Виталик: Контуженная на всю голову собака
Руслан: Да, контуженная. Вроде как даже глухая, ничего не слышала. НО перед тем, как укропы стрелять начинали, она бежит в подвал. И мы за ней. Жила там, на Саурке. Прошла с нами всю войну.
Виталик: Это дорога на музей. Мы с этой стороны въезжали, когда все было в окружении, и тут было 10 человек, мы по дороге со стороны Петровского въезжали. Это была последняя дорога через Снежное, мы рискнули. Потому что та дорога была уже полностью перекрыта, там стояли украинские войска, а по этой дороге мы ночью проехали. Без фонарей. Хотя на блокпосту уже орали – вы что дебилы, куда вы лезете.
Руслан: Ну, просто было стыдно не поехать, потому что ребята, которые сидят там, в окружении готовы дальше продолжать бой, они только просят чем.
Виталик: В самом начале, когда приехали, еще все было целое, только крест разбитый. Вот зачем было специально стрелять в крест? Мы тогда из обломков сложили «Спаси и сохрани». На тот момент было дико – все еще целое, а взять крест взорвать.
Руслан: На песках лежим, он (Виталик) говорит – я пойду в окопы. Я: нет, лежи здесь! Нет в окопы. Не, здесь! Мне тогда не за кого прятаться будет – Он же на один этаж выше лежит (смеется). (Виталик – плотный мужчина, в отличие от худенького Руслана).
Виталик: Помню. В 10 метрах взрывается мина. Пошли в окопы? Ну, пошли. А в окопе еще страшней – как в могиле. Пошли наверх? Ну, пошли. Пусть лучше рядом взрывается, но на поверхности.
Руслан: Мне в окопе чего было страшно? Вдруг укропы подойдут? Просто сверху тебя расстреляют и все. Я вот этого боялся.
Руслан: – Урал (позывной Ивана Блажко, – ред.) погиб как герой, Он принимал последний бой, и в этом бою погиб. Те, кто остался, вызвали огонь на себя, и наша артиллерия сравняла все с землей, в тот день украинские войска уже вошли на высоту, и их уничтожили.
Виталий: – 25 единиц украинской техники.
Руслан: – против 11 человек с пулеметом.
ИСТОЧНИК KP.RU
Если Вы хотите, чтобы мы разместили Ваш уникальный материал на любую тему на нашем портале, присылайте тексты на почту news@novostibreaking.ru.
Подписывайтесь на наш Телеграм чтобы быть в курсе важных новостей.
