Которую многие из них видели в последний раз несколько месяцев назад
ПОЛГОДА БЕЗ ДЕНЕГ
Читайте также:
… – Галина Алексеевна, ну хоть к Новому году-то дадут? – несколько женщин с надеждой глядят на свою начальницу. Глава Ульяновского сельского поселения Тверской области Галина Кашеварова отрывается от калькулятора и качает головой:
– Ой, не уверена…
Женщины говорят о положенных им зарплатах, которые они не получали вот уже несколько месяцев. Сама же Галина Кашеварова, отвечающая за жизнь 28 деревень, в последний раз расписывалась в зарплатной ведомости лишь в марте.
– Но как можно жить полгода без денег?! – недоумеваю.
– Почему без денег? У многих своих хозяйства. У меня, например, четыре коровы, свиньи, птицы. Творог продаю, сметану. У заведующей ДК муж в Москве работает.
И такая ситуация во всех семи сельских поселениях Зубцовского района Тверской области.
– У меня сын в Москве, постоянно помогает, – говорит завклубом деревни Борки Александра Фирсова – заслуженный работник культуры области, между прочим.
– Я пенсию получаю, – добавляет глава Зубцовского поселения Валерий Антонец.
– Мы у мамы живем, – отвечает его зам Марина Анатольевна. – Картошка, огурчики, укропчик – не пропадем! Кроме того, бывший муж – порядочный человек: алименты вовремя на детей переводит.
Я слушал истории их выживания и крутил головой. Инопланетяне кажутся большей реальностью, чем чиновник, оставшийся без вознаграждения за свой труд. Даже в «святые 90-е» государство так не кидало людей, поставленных присматривать за территориями. Что ж сломалось в этой машине?
ЖДЕМ, КОГДА ПРИДУТ НАЛОГИ
– Смотрите, – Галина Кашеварова вздыхает и достает нехитрую деревенскую бухгалтерию. – Бюджет поселения зависит в основном от собранных налогов. На доходы физлиц, земельный и имущественный. От НДФЛ мы почти ничего не видим: мало того, что людей, которые его платят, мало, так нам от него остается лишь 2 процента. То есть из ста уплаченных рублей мы видим лишь два, остальные уходят в район. Самые жирные – это земельный и имущественный налоги…
– Денег у людей нет? – Я приготовился было услышать о злостных неплательщиках, обрекающих сельскую власть на жизнь без зарплаты, но все оказывается куда сложнее.
– Не в них дело! Кто-то в Москве несколько лет назад изменил систему налогообложения. И если раньше эти два налога люди оплачивали несколько раз в год, и мы их тратили на текущие расходы и зарплаты, то сейчас – один раз, в срок до 1 декабря. Ждем, когда заплатят, и начнем расплачиваться. И получается карусель. Наша задолженность по зарплате тянется еще с прошлого года. Получили деньги, немного субсидий из района, закрыли прежние долги и зарплату первых трех месяцев года, и снова ждем, когда придут налоги…
ТРУБЫ ПРОЛОЖИЛИ. ПОДКЛЮЧИТЬ ЗАБЫЛИ…
Мы говорим о непонятной системе, формулах, по которым рассчитывают дотации, энергетиках, которые вдруг установили тарифы в 8 рублей за киловатт – дороже, чем в Москве! И о газовом анекдоте, постигшем Ульяновское: около десяти лет назад к деревне и по ней проложили газовые трубы. Но для приготовления пищи все селяне по-прежнему пользуются красными баллонами «пропан-бутан».
– Экономят?
– Если бы. 16 километров труб провели, а подключить к магистрали забыли, так и лежат. Везде пишу, но никак не могу найти концов этой бесхозяйственности… А еще мы энергетикам задолжали много! – продолжает она. – И после мартовских выборов нас отключили – все лето сидели без света. И бухгалтерию без компьютеров, по старинке!
Я недоуменно смотрю на работающий компьютер.
– А, это на выборы сентябрьские опять включили – здесь же еще избирательный участок находится, надо же людям проголосовать. Но, похоже, скоро опять выключат – последний раз мы за свет платили в январе. Как деньги придут – энергетикам в первую очередь и отдадим.
ЗЕМЛЯ БОЛЬШЕ НЕ В ЦЕНЕ
И подобными историями может поделиться каждый глава поселения.
– У нас есть деревни, в которых две трети – дачники-москвичи, – говорит один из них. – Приезжают, и давай гражданскую активность проявлять: вы обязаны сделать то, обязаны се, а вот у нас в Москве… Сравнили! Как-то наши мусор вывезли в соседнюю Московскую область. Оттуда глава сельсовета приехал и давай ругаться: что, говорит, у вас денег нет? Показываю наш бюджет: на несколько десятков деревень – 3 миллиона в год. «А у меня 70…» – тихо сказал он, извинился и уехал…
– Видимо, серьезно кризис по коммерсантам ударил, – продолжает другой селоначальник.
– Многие из юрлиц перевелись в физлица, а это – минус налоги для нас.
Отдельная головная боль – должники.
– Есть такие, что по 200 тысяч налога нам должны, – рассказывает Галина Кашеварова. – Весной ходила к судебным приставам: помогите, иначе нам не выплыть! Но, видимо, не могут они заставить их… Был еще один, 180 тысяч за ним. Едем в налоговую. А они: мы передали задолженность по месту его регистрации – «г. Москва», то есть москвичи теперь его искать будут. Пробовали писать по указанному адресу, но письма возвращаются.
– Так через суд выбивать надо! – даю дельный, как мне кажется, совет.
В ответ – невеселый смех. Оказывается, уже пробовали. Одна из таких инициатив не так давно обернулась очередным анекдотом: кто-то не выдержал и иск в суд накатал. Однако все на этом и кончилось. Суд иск вежливо отклонил: не ваша, мол, это прерогатива, товарищ, долги выбивать, для этого налоговая есть. И снова – поиски должника, письма, время…
– Всего по району только прежних земельных долгов накопилось более 20 миллионов, 90 процентов из них налоговая отработала, – резюмирует позже глава района Елена Николаева. – Но, скорее всего, эти деньги никогда к нам не вернутся – кто перерегистрировался, кого не найти.
– Кстати, а прокуратура как смотрит на задержки зарплат?
– Понимают все, там тоже люди работают. И потом, народ у нас стоический – ни разу в прокуратуру не пожаловались!
КАССОВЫЙ РАЗРЫВ
Положение, в котором оказались деревенские начальники, на языке экономистов называется кассовым разрывом – когда деньги придут сильно позже, но нужны они сейчас. Однако как жить в этот промежуток, наука не объясняет. Любой эффективный менеджер из Сити с ума бы сошел, пытаясь на месте устранить этот разрыв. А они улыбаются и рассказывают, как с чисто русской смекалкой выкручиваются на местах.
– Как глава я обязана обеспечить безопасность во время пожароопасного периода, – приводит свой пример Галина Кашеварова. – Машина пожарная есть, а на бензин денег нет. Сами скинулись и заправили.
– Но вы же и так без зарплаты сидите?
– А для чего у меня свиньи и четыре коровы? Насос на водокачке недавно полетел, а у меня школа, понимаете? Взяла свои деньги и отнесла. Детям нельзя без воды оставаться.
– И как?
– Приехал зять из Москвы, купил запчасти нужные для нее. За свои деньги, да. Муж у меня электрик, он двигатель для этой водокачки постоянно чинит. Ни рубля ему за работу не даю – пусто в бюджете! Сын, тоже в Москве, недавно уговорил начальство оказать спонсорскую помощь для восстановления воинского захоронения. Просто семейный подряд какой-то!
– Здесь есть несколько баз отдыха очень богатых организаций, – рассказывает Валерий Антонец. – Как юрлица они должны платить раз в квартал, но всегда навстречу идут, когда прошу пораньше налоги отдать.
НОВАЯ КРЫША И ДОРОГИ
Однако деревенский человек, в отличие от городского, так устроен, что долго говорить о неприятностях не может: затяжной депрессняк категорически не способствует жизни на земле. И вскоре мне с гордостью показывают сельские новинки. Там, где всю жизнь ходили в сапогах, недавно положили асфальт, заменили крыши в клубах и уже закупают новые кресла в них, где-то кладбище благоустроили, где-то повесили на улицах новые фонари. На фоне слов о пустых бюджетах выглядело это еще одним разрывом. Как?!
Оказалось, вовсю используют программы поддержки местных инициатив (ППМИ) – часть денег собирают сами селяне, часть дает область. Но еще одну часть должен выделить местный поселковый бюджет. Тот самый, в котором часто нет денег даже на зарплаты. Причем в начале года, иначе не войдешь в программу, и тогда никаких новых дорог не жди. Отчасти проблема решается спонсорами, которых уговаривают сделать взнос. А вот дальше меня ожидало еще одно потрясающее открытие.
ЗАРАБОТОК ОБОЖДЕТ
– Иные поселения придерживают накопившиеся деньги, чтобы сделать тот самый взнос, – открыли тайну в районной администрации. – По сути, соглашаясь с тем, что положенную им зарплату они получат гораздо позже, дождавшись уплаты местных налогов.
Такой самоотверженности эта земля, похоже, не знала со времен Великой Отечественной, и мне внезапно захотелось обнять всех этих людей. А они в это время сидят и рассуждают о брошенных землях.
– Только у нас более 2 тысяч пустых гектаров, – говорит Галина Кашеварова.
– Нам один собственник 2,4 миллиона земельного налога должен! – грустно соглашается Валерий Антонец. – Банкротство, землю выставили на продажу, но время, когда она была в цене, кончилось: никто не берет.
Я им рассказываю про поиск инвесторов и импортозамещение, поверив в которое, тысячи молодых и перспективных людей хотят переехать в село.
– Приезжали, приценивались, – говорят они. – Но как увидят тарифы на энергию, делают круглые глаза и уезжают туда, где энергетики дерут меньше.
Мы молчим, пытаясь изобрести хоть какой-то способ спасти русскую деревню, однако универсального рецепта так и не находим.
– А знаешь, что дальше будет? – выдают они прогноз. – Все управление деревней держится вот на таких, как мы, – людях в годах. Полгода без зарплаты для нас ерунда – и не такое видели. Но рано или поздно мы уйдем. А молодые на таких условиях работать не будут – больше двух месяцев без зарплаты не выдерживают, увольняются. И кто вот это все тянуть будет?
Вопрос был риторическим, и мы опять молчим…
P. S. Пока верстался номер, в администрации Ульяновского сельского поселения снова отключили энергию, а Галина Кашеварова была переизбрана главой на следующие 5 лет. Кроме нее, эту должность никто занимать не захотел.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Елена НИКОЛАЕВА, глава Зубцовского района:
Нужно вернуть прежний порядок уплаты налогов
– Кассовый разрыв, который происходит в ряде сельских поселений, особенно там, где мало налогоплательщиков, – проблема федерального уровня. Собираемся обратиться в Заксобрание области, чтобы те обратились в Госдуму и уже там вернули прежний порядок уплаты налогов. Однако нужно, чтобы инициативу поддержало большинство регионов. В некоторых регионах пошли на ликвидацию сельских администраций и укрупнение, но мы категорически против этого. Да, на содержании администраций и зарплатах сэкономим, но за всеми бумажками бабушки будут в район ездить. Опять же – специалистов туда нужно будет постоянно направлять, что тоже денег немалых стоит, так что вряд ли выиграем. На ситуацию, конечно, влияет и финансовый кризис, из-за чего многие администрации не выполнят план по сбору налогов. Этот план составлялся в конце прошлого года, и тогда никто представить не мог, например, что на одном из предприятий Зубцова вместо 300 работников-налогоплательщиков к нынешнему моменту осталось всего 80, на другом – туго с заказами и вместо 60 человек работают 30.
ВЗГЛЯД СПЕЦИАЛИСТА
«Управление селом часто держится на неравнодушных местных начальниках»
Почему же так происходит? Прокомментировать ситуацию мы попросили доцента кафедры местного самоуправления Высшей школы экономики Ольгу Моляренко.
– Ситуация более чем типична. Последние 15 лет самостоятельность местной власти последовательно урезается, и больше всего это сказывается как раз на сельских поселениях. Многие сельские поселения и муниципальные районы недополучают подушевые трансферты – перепись населения на многих территориях была проведена некачественно, не были учтены люди, на тот момент находившиеся в командировках, на работе на выезде. Муниципалам оставили «плохие» и традиционно трудно взимаемые налоги.
На проблемы взимания земельного и имущественного налогов накладываются кадастровые ошибки и помарки (тема для большого отдельного разговора), то, что многие жители (как местные, так и дачники) не регистрируют постройки, чтобы не платить налоги.
Муниципальные служащие часто делают ряд работ самостоятельно, покупают стройматериалы и другие требующиеся вещи за свои деньги, привлекают неравнодушных жителей, пытаются выйти на контакт с местным бизнесом, если такие есть. Причем часто складывается следующая ситуация: какой-то объект требует срочной починки. Поэтому муниципалы договариваются с кем-то из местных подрядчиков, чтобы тот сделал ремонт за свои деньги, а когда деньги придут в бюджет, будет соответствующее оформление через государственные (в этом случае – муниципальные) закупки, и муниципалы так составят контракт, чтобы именно этот человек (который уже осуществил работы) выиграл. Именно такие случаи часто трактуются как коррупция.
Действительно, муниципальное управление, особенно в сельской местности, держится во многом на неравнодушных местных чиновниках, которые пытаются хоть что-то сделать без денег и без реальных полномочий, понимая, что для каждого их движения есть статья. Многие сетуют, что, если не хочешь быть привлеченным по закону, – лучше не делать ничего, а сидеть сложа руки, отписываясь, что средств в бюджете нет.
Несколько последних лет активно идет новая волна так называемой оптимизации – когда сельские поселения укрупняют, сливая по 3, 4, а иногда и по 6 – 7 в одно, или преобразовывая муниципальный район в городской округ. Этот процесс происходит под эгидой экономии бюджетных средств и, как ни странно, повышения финансовой обеспеченности муниципальных образований. Однако на практике экономия получается довольно скудной, в то время как важными отрицательными последствиями являются снижение доступности местной власти для населения и нарастание внутренней периферии, поскольку властный и бюджетный сектора в сельской местности являются основными работодателями – при сокращении администраций, школ, домов культуры, ФАПов и прочих учреждений люди теряют работу, что ускоряет отток населения.
Если Вы хотите, чтобы мы разместили Ваш уникальный материал на любую тему на нашем портале, присылайте тексты на почту news@novostibreaking.ru.
Подписывайтесь на наш Телеграм чтобы быть в курсе важных новостей.
