На Западе воспитатель, заподозренный в жестокости, получает «волчий билет». В России скорее родитель получит нервный срыв, чем воспитатель – выговор
Можно ли представить больший абсурд: в детском саду воспитатели жестоко обращались с детьми, но вышли сухими из воды, а вместо них перед судом предстали родители пострадавших детей.
Читайте также:
Эта история началась еще в марте. Моя дочка пришла из детского сада и рассказала, что воспитательница заклеила ей рот скотчем за баловство в тихий час. Вторая воспитательница, по ее словам, молча наблюдала за наказанием. На следующий день я поговорила с обеими воспитательницами. Они непринужденно хохотали в ответ и уверяли, что дети – страшные выдумщики. Тогда я обратилась к другим родителям с просьбой узнать у своих детей: не наказывают ли кого-нибудь воспитатели. Каково же было мое удивление, когда пять детей из группы (а в то время в группе было не больше 10 – ти детей) признались, что моей дочери действительно заклеили рот, а раньше такое происходило и с другими детьми. Один мальчик после расспросов мамы признался, что воспитательница треснула его по шее.
ПСИХОЛОГИ ПОДТВЕРДИЛИ: МАЛЫШИ НЕ ВРАЛИ
Все еще сомневаясь в рассказах детей, мы с другими родителями повели их к психологам. Они подтвердили: дети не врут. И уж тогда мы помчались к заведующей детсадом и директору школы, в структуре которой находится садик. Нашим детям на тот момент было по три года, это что ж за методы воспитания малышей?! Заведующая детсадом лепетала что-то невнятное, а директор важно надувал щеки и хмурил брови. Он говорил, что быть такого не может, ведь эти воспитательницы работают в саду уже 30 лет, но провести проверку все же пообещал. На встречу с нами директор позвал юриста школы: вдруг родители своими жалобами очернят репутацию учреждения.
Все дальнейшее больше напоминало фарс. Через неделю школа представила нам отписку с громким названием «служебное расследование». Там говорилось, что инцидент не подтвердился. А воспитатели, тем временем, нашли себе сторонников среди других родителей и подняли их на баррикады. В родительском чате нас оскорбляли, требовали забрать детей из этой группы, угрожали натравить опеку и правоохранительные органы.
РЕБЕНКУ – ДЕТДОМ, МАМЕ – ИСПРАВИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ
После публикации в «Комсомолке» мне написали десятки родителей, с детьми которых случились похожие истории. Все они жаловались на безнаказанность воспитателей. В своих материалах я намеренно не указывала номер детсада, в который ходила моя дочь, и фамилии педагогов. Мне как журналисту было важно рассказать о социальном явлении, а не о конкретной «мариванне», которая непедагогично себя ведет. А вот руководству детсада и школы нужно было совсем другое: не получить по лбу от вышестоящего начальства. И поэтому мне объявили настоящую войну. Заложником стала моя дочь. В детсаду на дочке вдруг стали выискать синяки, желая доказать, что ее истязают дома. Директор школы потребовал, чтобы к нам в семью с экстренной проверкой пришли сотрудники опеки. Родители таких проверок до смерти боятся: вдруг, не разобравшись, заберут ребенка в детдом.
И хотя никаких нарушений в нашей семье опека не нашла, напротив, выдала положительное заключение, такая проверка, скажу я вам, не для слабонервных. А чтобы уже окончательно проучить маму-журналистку, руководство школы обратилось в прокуратуру с просьбой завести на меня уголовное дело о «клевете». За это карают штрафом до миллиона рублей или обязательными работами до 240 часов. Но прокуратура школе отказала, не найдя в моих действиях умысла. Тогда на меня подали иск в суд о защите чести и достоинства. 24 сентября, в понедельник, состоится уже третье по счету судебное заседание. Суды – это нервы, время и деньги на адвокатов. Не каждый потянет. Не случайно большинство родителей, чьи дети столкнулись с жестоким обращением, просто переводят их в другой детсад .
КОНТОРЫ ПИШУТ
«Пишите-пишите! Бумажная промышленность в нашей стране работает превосходно!», как говорила героиня Алисы Фрейндлих в «Служебном романе».
За то время, что длится наша история, мне пришло больше десятка всевозможных отписок из различных инстанций. Куда мы с родителями только не писали жалобы. И в прокуратуру обращались, и с сотрудниками местного ОВД общались так часто, что уже будто родственниками стали. Мы согласились на то, чтобы полицейские опросили наших детей. И дети подтвердили правоохранителям, что воспитатели заклеивали в саду рты скотчем. В кулуарных беседах следователи давали понять, что они верят словам наших детей, вот только сделать ничего не могут. Единственным неопровержимым доказательством могла бы стать запись с официальной видеокамеры. Но в нашем саду камер нет – для их установки нужно получить согласие родителей всех детей, а, как оказалось, многие родители этого не хотят.
Обратились мы за помощью и к детскому омбудсмену Анне Кузнецовой и уполномоченному по правам ребенка в Москве Евгению Бунимовичу.
– Бывает, родитель пожаловался на какую-то мелочь, и педагога сразу увольняют. Я против таких перегибов. А у вас – наоборот: и опросы детей в ОВД есть, и заключения психологов – и ничего не происходит, – недоумевал в беседе со мной Бунимович и написал запросы в столичные образовательные инстанции. Но там ему ответили, что проверка, проведенная школой, никаких нарушений не выявила, а на маму ребенка подан иск в суд. Бунимовичу ничего не оставалось, как в свою очередь тоже прислать мне отписку.
Вот такая странная у нас система: образовательное учреждение, в котором происходят нарушения, само себя проверяет. Разумеется, никаких нарушений не находит и – шито-крыто. А вышестоящие инстанции потом ссылаются на результаты этой проверки. Замкнутый круг. Правда, прокуратура все-таки вынесла руководству школы представление за то, что оно не сообщило в ОВД о жалобах родителей на жестокое обращение с детьми.
ТУПИКОВОЕ СЛЕДСТВИЕ
В прокуратуре мне обещали, что воспитателей направят на следственный полиграф (экспертизу с помощью детектора лжи). И хотя его результаты по закону не могут считаться доказательством виновности или невиновности, но это могло бы стать зацепкой.
История с полиграфом тянулась все лето. Вначале нам объясняли, что полиграфолог в отпуске, потом, что воспитатели в отпуске. Все это время ОВД и прокуратура туда-сюда пинали наше дело. Полицейские носили его в прокуратуру – на проверку отводится 10 дней, а прокуратура возвращала дело назад, потому что на деле никакая проверка не проводилась. А мы все ждали и… дождались. Полицейские на днях сообщили, что наше дело закрыто: воспитатели написали письменный отказ на прохождение следственного полиграфа. А заставить их нельзя, так как уголовное дело не заведено. Вот так легко и непринужденно следствие зашло в тупик.
Правда, вместо прохождения проверки на полиграфе в ОВД воспитатели прошли свой полиграф – в одной из коммерческих контор. Таких сейчас полным-полно. При этом в полиции нам так и не смогли ответить на вопрос: если воспитатели так легко и непринужденно прошли детектор лжи в коммерческой конторе, что же их так испугало в следственном полиграфе?
Проблема еще и в том, что подобные дела для полицейских – лишняя волокита. Если выяснится, что в каком-нибудь детсаду или школе действительно плохо обращались с детьми, то сразу встает вопрос: а куда смотрели инспектора из комиссии по делам несовершеннолетних? Выходит, на их участке был беспорядок. Вот и получается: признавать, что в школах и детсадах есть нарушения, никому не выгодно.
Больше всего в подобных историях поражает безысходность. На Западе воспитатель, заподозренный в жестокости, получает волчий билет. В России – наоборот. Скорее родитель, заподозривший плохое отношение к своему ребенку, получит нервный срыв, чем воспитатель выговор. Наши воспитатели по-прежнему работают в детском саду. С сентября им дали новую группу малышей.
Если Вы хотите, чтобы мы разместили Ваш уникальный материал на любую тему на нашем портале, присылайте тексты на почту news@novostibreaking.ru.
Подписывайтесь на наш Телеграм чтобы быть в курсе важных новостей.
