О ситуации в Донецкой Народной Республике и ожиданиях её граждан рассказал известный активист Русской Весны, депутат первого состава Верховного Совета ДНР, военкор, до недавнего времени офицер подразделения “Витязь” Дмитрий Гау.
– По данным опросов, проведённых методом косвенного интервью Агентством социально-политического моделирования “Вэйс-Новороссия” более 2/3 жителей ДНР (67%) считают, что в намеченных на 11 ноября выборах Главы государства должны участвовать все символические фигуры Русской Весны на Донбассе: Стрелков, Пушилин, Ходаковский, Бородай, Пургин, Губарев. А поскольку по понятным причинам это исключено, то кандидатура ВРИО Главы Республики Дениса Пушилина безальтернативна. Твоё о предстоящих выборах мнение?
Читайте также:
– Дениса я хорошо знаю, с первых дней Русской весны. В самом начале он был для меня позитивным человеком, но после создания Пушилиным Народного Фронта Новороссии и знакомства с результами работы НФН моё мнение изменилось.
Многих в республике неприятно удивило, что за назначение Пушилина проголосовало подавляющее большинство “народных” избранников, которые совсем недавно, обгоняя друг друга, клялись в верности и большой любви погибшему Главе. Последний, несмотря на все ошибки, был человеком волевым и проводил жёсткий курс на воссоединение с Россией. А что теперь? Все понимают: из-за кулис “народной республикой” управляет клан, к которому принадлежат Виктор Янукович и Сергей Курченко (владельцы “национализированной” промышленности ДНР). Их активы интегрированы в украинское экономическое пространство, и это заставляет сильно задуматься о нашем будущем. Для укрепления своих позиций и примирения с Киевом, клану нужен полностью подконтрольный “Глава государства”. Поэтому 11 ноября нам предстоят выборы без выбора. Может быть, для соблюдения приличий к участию в процессе допустят Пашу Губарева. А вот реальный конкурент Пушилина — Александр Ходаковский к участию в избирательной гонке не допущен: по новым правилам ЦИК лица, не проживающие в республике постоянно, лишены права быть избранными. Так что конкурировать — с собственной тенью — будет кандидат единственный и безальтернативный, как Минский процесс…
Избрание же в Народный Совет ДНР будет иметь смыл только мажоритарной системе. У нас в республике достаточно людей воевавших, отличившихся в управленческой сфере в период боевых действий, риском и кровью заслуживших право представлять интересы граждан. При мажоритарной системе именно такие люди стали бы избранниками народа, который всё знает и всё понимает. Но, в современном мире любой власти нужны другие — полностью послушные и подконтрольные. Поэтому народу предлагают выбирать мало кому известных персонажей из списка, составленного политтехнологами. Вывод: как и в прошлом, в новом составе НС будут одни назначенцы. Здравый смысл и идеи у таких “нардепов” напрочь отсутствуют. Это касается и министерств.
С некоторых пор политическая ситуация в республике превратилась в болото. Нет даже самой слабенькой оппозиции, сплошной “одобрямс!” Вся “оппозиция” — это порталы и сайты, которые вчера лили грязь на Ходаковского/Пургина, славя Захарченко, сегодня критикуют Захарченко/Ташкента, славя Пушилина, завтра будут поливать грязью Пушилина и “объективно и независимо” петь дифирамбы тому, кого назначат на его место. Если в начале Русской весны все выглядело живым и перспективным, то сейчас — как мертвый организм.
– Активисты Русской Весны, которые обеспечили проведение Референдума 11 мая 2014 года, создавали и защищали ДНР в самый трудный период, ныне оказались не у дел. Ты, депутат первого, подлинно народного состава Верховного Совета и один из создателей медийной сферы Республики, военкор, почему перестал заниматься журналистикой? Почему информационная работа в республике, мягко скажем, не на высоте?
– Да потому что внутренняя политика выстраивается никак не внутри республики. Народной у нас была власть первые три-четыре месяца после Референдума. Потом явились политтехнологи, которые решали и решают, кому и кем в республике быть или не быть. Кто с политтехнологами (собирательное название присылаемых разными группами влияния кураторов) сумеет договориться, тот и наверху. Реальные достижения или отсутствие таковых, насколько можно судить, не имеют значения.
Военкорить я перестал из-за того, что запрессинговали, ты это по себе знаешь. Ещё в 2014-м, до выборов Захарченко появилось множество ограничений, потом стали звонить с “просьбами” показывать события на фронте и тылу “как надо”, а не как на самом деле. Затем очередной политтехнолог вынес вердикт: “А кто такой Гау? Почему его материалы идут в республиканских СМИ? Убрать!” Вот и вся история.
Штрих в тему. Летом 2014-го мне менее чем за сутки посчастливилось пять раз выезжать для съёмок, в том числе в самые горячие места — Иловайск, Марьянку и аэропорт. В тех поездках я на собственной шкуре прочувствовал, что значит чудом остаться в живых. Приехали в Дом Правительства, а там, на наших местах, за нашей аппаратурой преспокойно устроились те, кто никогда, ни до ни после на передовой не был. Потупив очи, стали оправдываться: “Мы думали, вы уже не вернётесь…” Много сейчас в республике таких — подсуетившихся, пока мы были на передовой.
– Какой эпизод из твоей военкоровской практики тебе особенно запомнился?
– Это было в июне 2014. Как сказал потом мой товарищ, с которым мы начинали Русскую Весну в Донецке — Ваня Копыл: “Тогда мы были военкоры-отморозки, опасности для нас не существовало”. Коллеги с крутых каналов работали по инструкции в спецшлемах, брониках с лейблом ” pressа”и под охраной, а мы всё это презирали. Славное было время, незабываемое… Ты снимал и воевал в кепочке и без бронежилета, мы с Ваней и другими выезжали на позиции в шлёпках, шортах и с дешевенькой (другой не было) аппаратурой. В ту пору постоянная линия разграничения отсутствовала, всё в движении, в любой точке и в любой момент можно было напороться на врага.
Приехали в Марьинку, на один из блокпостов, сгрузили медикаменты и воду, отправились на соседний пост. Там стояла группа Козыря в ожидании двух украинских танков и БТРа. Отлично, камеру на взвод, ждём. Для меня это был первый опыт столкновения с бронетехникой противника. Танки стояли в низине, сначала видны были только вспышки выстрелов. Первое впечатление — будто слышишь, как после каждого выстрела отходит пороховая капсула…повернул я голову, вижу: одна за другой появляются дыры в метровой толщины бетонной стене комбикормового завода. Вспышки выстрелов и разрывы снарядов всё чаще и ближе. Сознание включило режим анестезии: ни страха, ни иных чувств, — с холодной ясностью, будто со стороны всё воспринималось. Укропы подожгли поле и, под дымовой завесой приблизились их снайпера, совсем рядом: щёлк-вззик-щёлк! На западной стороне окопа земля взвихривается, — начали лупить по нам из подствольных грантомётов. В нашей группе автомат с подствольником был только у командира, он сориентировался мгновенно, стал швырять “воги” в ответ и столь мастерски, что в дуэли с несколькими противниками оказался победителем. Из “тяжёлого” оружия было у нас одно противотанковое ружье, да и оно после первого выстрела заклинило… Однако никто не впал в уныние и не растерялся. Помню, ПТРС наладили, боец орёт: “Если танки — нам жопа, а БТР сожгу враз!” Сжёг. А танки покатили в другом направлении, это нас и спасло.
Главное: я увидел и прочувствовал, если бы всё сложилось иначе и вражеская броня, будь её хоть в десять раз больше, не отвернула, то и тогда никто бы не дрогнул и не отступил. Такие у нас бойцы. Железные люди Донбасса.
– К сожалению, таких людей, настоящих героев ополчения с огромным боевым опытом в регулярной армии всё меньше…
– Да, они уходят, отток продолжается, но, по-прежнему, в каждом подразделении ополченцы первой волны образуют костяк, вокруг которого группируются новые бойцы. Традиции 2014 года живы, дух Русской Весны не утрачен. И потом, говорить об этом нужно с поправкой на то, что ветераны не уходят окончательно, они составляют наш боевой резерв, и большинство из них говорит: “Будет война — мы вернёмся”. При обострении ситуации ветераны, не дожидаясь приказа, явятся на сборные пункты, а то и прямо на позиции. Республика у нас маленькая…
Ополченцы уходят по двум причинам. Первая: конфликт заморожен, ДНР застыла в границах начала 2015-го, а для обороны уже есть кадровая армия. Даже когда в нарушение всех соглашений украинцы работали по нашим позициям, нам давать “ответку” разрешалось в исключительных случаях. А сейчас на всей линии фронта почти полное затишье; ты знаешь сам, снимать нечего, всё что происходит — незначительные провокации со стороны ВСУ и снайперские дуэли. Как говорят ветераны:”стрелялки обыкновенные, средней степени скучности”. Армия (“Корпус Народной милиции”) зарывается поглубже, создаёт целые подземные города, обустраивает позиции до совершенства, готовится явно не к наступлению. Сидеть в окопах без права адекватного ответа врагу идейные бойцы не видят смысла.
Вторая причина. Ополченцы первой волны — люди особого психического склада, способные к самоорганизации, к действиям в самых экстремальных ситуациях без принуждения сверху. А вот блуждать в бюрократическом лабиринте обыденной армейской регламентированности им скучно. Реорганизация ВС ДНР, проводимая в связи с трагической гибелью Александра Захарченко и новыми веяниями, безусловно, необходима, но, в армейской структуре обычного типа людям инициативным делать нечего. Они понадобятся, когда снова вспыхнет война. Я два с половиной года отдал подразделению “Витязь”, занимал должность начальника отделения связи. Служил по специальности, освоенной ещё на срочной службе до боевых действий на Донбассе. По причине реорганизации многих таких, как я, имеющих спецподготовку и опыт, ставят на должности, не требующие специального образования. Мехвода могут записать в стрелки, а связиста в пулемётчики, это при том, что специалистов по связи катастрофически во многих подразделениях не хватает. Я хочу быть тем, кто я есть и заниматься тем, что я хорошо умею делать, а не бороться с неискоренимой армейской бюрократией. Был вынужден написать рапорт на увольнение.
– Недавно я беседовал с военкором Совой. Она убеждена: сейчас в республике добровольцам делать нечего, будем воевать только тогда, когда начнётся большая война и за то, к чему мы стремились в 2014 году. К её словам добровольцы отнеслись с пониманием, а вот “сторонники Новороссии”, которые четыре с лишним года сидели у мониторов, воспринимая наши смерти как компьютерную игру, возмутись чрезвычайно…
– Больше всего кричат о необходимости немедленно, не считаясь ни с какими жертвами идти в наступление и сокрушить киевским режим те, кто никогда не был на фронте. Что я могу сказать? Ты лучше меня знаешь, что наши бойцы готовы к любому развитию событий. Но разве мы влияем на большую политику? Разве мы придумали формулу “безальтернативность Минских соглашений”? Неужели, чтобы понять эту простую истину нужно сменить клавиатуру на АК и на собственной шкуре убедиться в том, что реальность несколько отличается от картинки на мониторе? Идти на передовую сетевые “воины” боятся, но слышать они хотят лишь то, что подтверждает их искажённые о нашей войне представления. В этом они не отличаются от украинцев, не желающих расставаться с иллюзиями, внушёнными средствами массовой дезинформации.
Что касается добровольцев — это личный выбор каждого. Сюда ехали лучшие, зная, в случае их смерти или тяжёлого ранения… они и их семьи не получат помощи от государства. Их вела великая Цель — возрождение Русского Мира. А сейчас, по причине смены приоритетов на высшем политическом уровне, вышеупомянутой “безальтернативности” и, особенно после создания кадровой армии республик, добровольцы, кроме тех, кто обзавёлся семьёй или намерен делать военную карьеру, уезжают. Однако при попытке ВСУ решить проблему ЛДНР силовым путём российские добровольцы, как и местные ополченцы-ветераны в большинстве своём вернутся на фронт.
– С 2014-го и по сей день, ты изучаешь изменения настроений граждан республики. Как они сейчас оценивают вероятность применения Киевом силового сценария?
– Все давно поняли: ключ от Украины не на фронте, а за Кремлёвскими стенами. Вспомним чёткое и недвусмысленное предупреждение Президента РФ Владимира Путина о том, что попытка наступления ВСУ “будет иметь очень тяжёлые последствия для украинской государственности в целом” или недавнее заявление министра иностранных дел Сергея Лаврова: “Хотел бы решительно предостеречь тех, кто вынашивает силовой сценарий, это будет катастрофой для украинского народа, потому что реально может подорвать государственность Украины…” Что к этому можно добавить?
Но, несмотря на это, “эксперты” стращают: сохранить власть и поднять перед выборами свой рейтинг Порошенко может лишь с помощью наступления на Донбассе. Идиотизм. В сложившихся условиях, наступление ВСУ — это их полный разгром и, как следствие, крах киевского режима. Порошенко это очень хорошо понимает. Вот поэтому после очередного, несбывшегося прогноза мы читаем: “Согласно данным разведки Донецкой народной республики, запланированное на 14 сентября наступление Вооруженных сил Украины на Мариупольском направлении сорвалось, и было перенесено на неопределенный срок”. Сколько к разным датам уже было и сколько ещё будет подобных сообщений? Сейчас прогнозируют наступление ВСУ к выборам в Республике, потом измыслят другую дату. Надо же информационщикам о чём-то писать, а экспертам-политологам “ванговать” на хлеб с маслом. Думаю, на линии соприкосновения всё на очень долгий срок останется по-прежнему: перестрелки да мелкие со стороны противника провокации.
Западу на разных фронтах выгодно вести с нами войну на истощение. А Россия по причине экономических трудностей, санкций и неопределённости со стратегическими целями к кардинальному решению украинской проблемы не готова. Насколько я могу судить, сейчас усилия части руководства РФ направлены на то, чтобы привести к власти условно пророссийские силы, сделать Украину федеративной и втиснуть в неё республики в качестве субъектов федерации, рассчитывая на то, что это остановит кровопролитие. Другая часть пронимает, что подобные планы в изменившихся условиях нереализуемы, и выжидает благоприятного момента для признания ЛДНР. О присоединении говорить не приходится по чисто экономическим причинам — слишком накладно нас содержать. Но и признание республик Российской Федерацией маловероятно, призывы к этому отдельных депутатов Госдумы — 100%-но конъюнктурны; дают уставшим от войны людям неоправданные надежды, а в результате — разочарование и демотивация.
– Есть базовый момент, который московские и местные эксперты старательно обходят, сводя противостояние с Украиной исключительно к проблеме нацизма, стараясь не замечать, что нацизм лишь одно из следствий несправедливого социально-экономического устройства. Для отвлечения масс от реальной борьбы за свои права протестная энергия трансформирована олигархатом в националистический психоз и использована как инструмент уничтожения русских. Сменив “Януковича на Абрамовича” мы проблему нацизма не решим, а усилим. Новороссия замышлялась как государство социальной справедливости, мы намеревались дать гражданам Украины пример, понимая: пока нет привлекательного Образа Будущего, Реальной Альтернативы нынешней неорабовладельческой системе — украинцы не поддержат нас. Активист-подпольщик из Киева мне написал: “Здесь большинство настроено так: зачем лить кровь и менять жовто-блакитный на триколор, если в результате мы получим тот же олигархо-паразитизм, при котором1-му % “избранных” принадлежит вся собственность и власть, а остальным — повышение пенсионного возраста и прочие “социальные гарантии” скорейшего вымирания? Если вы предложите иной социальный порядок, большая часть украинцев предпочтёт Россию, а не ЕС”. Что ты ответишь киевлянину?
– Всему своё время. Разве история уже завершилась, и грянул Страшный Суд? Я помню, ты ещё в конце 2014 года и начале 2015-го писал и говорил о том, что Большой Новороссии в обозримом будущем не будет, чем страшно возмущал народ, в том числе и меня. Я к такому выводу окончательно пришёл в 2016 году, в связи с торможением боевых операций и блокировкой в республиках общественных инициатив. Несостоявшийся проект “Новороссия” — это проба пера, первый эскиз.
Россия находится в состоянии “гибридной войны” на многих фронтах, без мобилизации населения и экономики победить невозможно, а мобилизация невозможна без социальных изменений на основе справедливости, следовательно, они неизбежны. Рано или поздно наступит момент, когда воевать за перераспределение собственности между власть имущими желающих не найдётся. К слову, именно потому, в отличие от идейных свидомитов и зомби-карателей, обычные украинцы, которые в основном и составляют ВСУ, в бой не рвутся. Они уже поняли, что умирать будут не за свои интересы, а за собственность тех, кто превратил Украину в европейский аналог Зимбабве. Мы уничтожаем не таких — насильно пригнанных на фронт бедолаг, а идеологически заражённую нацистскую мразь из карательных батальонов.
План внешних управляющих формально украинскими территориями прост: зачистка “лишнего” населения и превращение оставшихся (10-12 миллионов максимум) в белых рабов. А чтобы они утратили волю к сопротивлению, их три десятилетия психоинформационно перекодируют в искусственную нацию укров. Львовский облсовет большинством голосов утвердил запрет на публичное использование русского языка в регионе. Отныне там запрещен любой “русскоязычный культурный продукт”, включая концерты, книги и выставки. Подобная практика в ближайшие годы будет перенесена на всю оккупированную территорию. Одновременно вытесняется Православная Церковь Московского Патриархата, с целью невосстановимого отрыва от общерусских корней полностью переписывается история, усиливается репрессивная политика в отношении инакомыслящих. Вкупе с методами экономического геноцида это даст нужный планировщикам результат: окончательно превращение Украины в Антироссию — плацдарм для Большой Войны. Воспитанное в формате “москаляку на гиляку” поколение стало топливом для Майдана, следующим поколениям внедрят установку “Увидишь русского — убей!”, сформируют патологически мстительное пушечное мясо.
Война запрограммирована, и без социальных изменений в самой России, без преобразования её в державу предлагающую альтернативу новому рабовладению нам не победить. Явит возрождённая, Новая Россия пример справедливого жизнеустройства — станет притягательной для окружающих её стран и восстановит статус мировой державы. А в настоящее время главное — сохранить русский цивилизационный код, культуру и язык. Иначе некому будет создавать новое мироустройство.
Поясню нашим сетевым сторонникам “на пальцах”. Навсегда в мою память врезалось увиденное в один из дней июня 2014 года в моём родном городе (Марьинка, рядом с Донецком) после обстрела украинскими “Градами”. Приехав туда, я испытал шок. Спальный микрорайон, в котором не было никаких ополченцев, раскурочили показательно, садистки, карательно… Изрешетили 28 из 32-х многоэтажек… погибли 57 человек… многих из них я хорошо, с детства знал… Часто у меня встаёт перед глазами эта картина: обугленные, разорванные трупы тех, с кем вместе ходил в школу, рваные дыры в стенах домов, искорёженная карусель и воронки от снарядов на детской площадке… Особенно поразила зловещая тишина, слышались только порывы ветра и тягучее, выскребающее мозг скрипенье двери в искалеченном доме. В тот раз я по-настоящему понял, что значит война и какое “будущее” уготовано всем русским, если мы не сумеем себя защитить…
Пока мы можем только перебирать варианты и искать оптимальный алгоритм преобразования Украины в нечто качественно иное и гадать о сроках. Но то, что такое преобразование неизбежно — в этом у меня нет сомнений. В конечном итоге, пусть очень не скоро, украинскими останутся лишь несколько областей на западе (там давно другой, враждебный нам народ), а остальные территории, после переходного периода образуют девятый федеральный округ России. Здесь, в ЛДНР мы сражаемся не только за собственное выживание — за сохранение и достойное будущее всего русского народа.
Интервьюировал Геннадий Дубовой
Если Вы хотите, чтобы мы разместили Ваш уникальный материал на любую тему на нашем портале, присылайте тексты на почту news@novostibreaking.ru.
Подписывайтесь на наш Телеграм чтобы быть в курсе важных новостей.
